Стул, дерьмо и киборг.
Вообще всегда забавно наблюдать «сочинение на заданную тему» каких-то знаменитых и не очень режиссеров. Будь то что-то индивидуальной типа «Пяти препятствий» Триера и Лета или более коллективный каннский труд «У каждого свое кино». В «Токио!» такой темой стал, какая неожиданность, город. Объединил он трех режиссеров или нет вопрос спорный, но смотреть все равно забавно. К тому ж, как показалось лично мне, никакого Токио в картине вообще нет. Если исключить иероглифы и азиатских актеров, то все три истории рассказанные в картине весьма универсальны. Так что за раскрытие темы ставим всем, в большей или меньшей степени, незачет, но вот на содержании хотелось бы остановится подробнее.
Глава первая. Мило-наивная.
У Гондри других и не бывает. Когда смотришь его картины так и хочется забраться в машину времени и увидеть что ж будет с этим уже не молодым, а скорее зрелым режиссером. Конечно, его доброта и местами наивность дорогого стоят, как в изобразительном плане так и в плане финансовом. Думаю, картины Гондри нравятся всем слоям населения кинотеатров. Но хочется увидеть и что-то посерьезней, «Звериную натуру» в более глубокой интерпретации. Хочется, но пока получается только «Дизайн интерьеров» первый эпизод «Токио!».
Сначала этот тридцатиминутный фильм интересен, но чем дальше развивается сюжет тем все предсказуемее он становится. Когда осталось минут десять до конца мне казалось, что историю уже не спасти. Но все ж Гондри мастер своего дела. Вывел второстепенного персонажа на главную роль, при этом оставив его в тени. И вот пошли титры, и как обычно в конце пришлось умилится.
Режиссер ненавязчиво говорит ищите своё, довольствуйтесь малым, необязательно быть великим. Потому что не только художники нужны этому миру, но и краски, которыми эти художники могут рисовать. Истина прописная, конечно, но показана она так, что как бы даже и веришь. В общем, что добавить Гондри он и есть Гондри хоть для любителей нагромождения артхаусных квазисмыслов, хотя для умиляющихся блондинок на сеансах какого-нить Ледникового периода 7.
А еще запомнилась, тоже какая-то милая, булавочка, которую Гондри со всей безжалостностью воткнул во все экспериментально артовое кино. Улыбнуло, сразу вспомнилась «Большая разница» и пародия на Гордона. Впрочем, такие булавки ни для кого не лишни, и опять в голову лезут блондинки и стулья.
7 из 10
Глава вторая. Провокационная.
Про режиссера Каракса слыхал я маловато и, признаюсь честно, фильмов его не видел вовсе. Но тем ценней опыт от просмотра второй новеллы на тему Токио. Не отталкиваясь не от чего можно объективно взглянуть на мысль или даже на образ мыслей режиссера.
На мой взгляд, «Дерьмо» это лучшая короткометражка их трех. Во-первых, для неё как-то более важно место действие (другие две могли произойти хоть в Москве хоть в Лондоне). Во-вторых, она какая-то самая не причесанная, самая оригинальная, провокационная и вообще вызывает вихрь противоречивых чувств, которые потом даже немного начинают бродить в мозгах, плюс динамика и нелинейное развитие сюжета просто-напросто не дают скучать зрителю. В-третьих, я больше люблю такие манифесты, чем банальные истории про место в жизни или любовь. Ну и если вспомнить медицинское применения слова «стул», и начало короткометражки «Потрясая Токио», то связующее звено вообще как-то странно выкристаллизовывается, вслух я это звено произносить не буду.
Итак, человек-дерьмо. Провокации в этом фильме столько, что хватило бы на полноценную картину. Каракс даже не обвиняет, он констатирует, что отходы цивилизации не могут копиться вечно и однажды они вылезут и покажутся во всей красе. Он одинаково высмеивает и природную красоту и красоту денег, цветы и доллары вот главная еда человека-дерьма. Горы трупов в этом фильме не взывают никакого сочувствия, а скорее истерический смех. Ну а неполиткорректные высказывания в суде это вообще удар всему современному масс-медия. Каракс с легкостью и непосредственностью обвиняет все и вся, причем обвиняет вполне заслуженно. Это сделали вы, люди, это, простите, ваши фекалии. Суди их не суди, а все судить будете самих себя.
В общем, такое кино имеет место быть и даже быть должно. Смеющееся над тем над чем, по непонятным причинам смеется нельзя.
Дерьмо появляется ниоткуда и уходит в никуда, даже если его хотят повесить, при этом оно величина постоянная и где будет его следующий удар вопрос открытый, но что он будет вопрос решенный.
8 из 10
Глава третья. Банальная.
Как известно начало пол дела, конец всему голова. Так везде от производства туалетной бумаги до съемок кино. Конец частенько оттеняет все недостатки в основном содержании и иногда лишь он формирует мнение. В случае с Гондри конец спас ситуация, у Каракса он просто не мог быть плохим, в «Потрясая Токио» как не хотелось конец оказался наигранно-предсказуемым, что сказалось на впечатлении и от всего в целом.
А ведь начало было много обещающее. Казалось, что режиссер сейчас возьмет и создаст в замкнутой клаустрофобичной квартире театр одного актера добровольного затворника современного мира. Затворника, а по сути беглеца от реальности, который в несовершенстве создал хрупкое совершенство, которое так и хочется разрушить. Но надежды не оправдались.
Мальчику помешала девочка, а точнее кусочек её оголенной кожи. В любовь в этом фильме верится с трудом. Скорее это просто животное желание самца, 10 лет не видящего самку. Да и самка какая-то киборгоподобная. Тема весьма распространенная и порядком поднадоевшая во всем азиатском кино, взять хотя б еще одного корейца Пак Чхан-ука.
Драмы-заточения не получилось. А получилась банальная историю о современных людях, забывших об общении и «настоящих» чувствах. Только почему-то эти чувства вызываются нажатием на кнопку «Love», а не чем-то из области иррационального. От такого слащавого конца реально тошнит и хочется еще разок перемотать и посмотреть на «Дерьмо».
Единственно, что странно это полное отсутствие упоминания об интернете, наряду с повсеместным упоминанием современных технологий. Наверное, тогда бы добровольное заточение не было б таким уж заточением, а было скорее иллюзий, чего зритель бы не простил этой и без того слабой картине.
Встряски так и не случилось. Зевота вот что смог вызвать режиссер, под конец испортив и без того не шедевральное «Токио!».
5 из 10
Эпилог
Ну а после проверки сочинения вспомним нашу советскую «среднеарифметическую». (7+8+5)/3=6,666666666666666.
Для тех, кто читает с конца. Любите Гондри смотрите «Дизайн интерьеров», любите неоднозначное и хорошее кино ваш фильм «Дерьмо», никак не можете забыть милашку Ди из «Титаника» мотайте на «Потрясая Токио», ну а остальным полезно увидеть все три вещи, потому что для человека всегда нужно что-то с чем-то сравнивать.
6,7 из 10
7 июля 2009 | 16:28
Мое кино
В нем обычное дело, что человек и мебель это плавно перемежающиеся в одном лице понятия. Или что хотеть на ужин цветов и денег вполне допустимо для человека с «точкой зрения». Или что землетрясение может случиться от одного только взгляда в глаза.
Сборник-альманах о Токио намеренно противопоставляет себя другим популярным «альманахам о» Отличает его от собратьев даже внешняя форма: и название (шокирующе-крикливое «Токио!», вместо признаний в любви на всех языках), и строгая композиция (новелл в нем всего три).
Гондри. История о мебели, изредка превращающейся в человека, а затем о человеке, намеренно ставшем мебелью. Гондри сюрреалистичен и реалистичен в меру: поэзия сложной действительности его неизменный метод.
Каракс. О себе самом в образе абсурдистского лепрекона с гранатами. Это предисловие и один только факт его десятилетнего ничегонеделания заставляют сразу бежать в кино, не слушая никаких мнений.
Джун-хо Бон. Медитативно-настроенческий фильм с восточно-чувственным кадром и общечеловеческим сюжетом. О взглядах в глаза и кнопках на женском теле. Режиссер-сценарист делает свою работу настолько драматургически четко, что даже предсказуемый финал кажется отнюдь не штампом, а простым и желанным попаданием в цель.
Итого: Разный фильм, ненавязчиво приучающий думать. Увлекательный у Гондри, провокационный у Каракса, напрягающе-расслабляющий у корейца Бона. Общий настрой сборника выдержан в духе: «А ты уже сделал главный шаг в своей жизни!?» Но звучит это отнюдь не пафосно, а скорее оптимистично-взрывно, как «Токио!», что несомненно дает фильму право называться именно так.
1 июня 2009 | 01:06
На право от Магадана
Не так давно стали популярны короткометражные фильмы о мировых мегаполисах. Известные и не очень режиссёры, имеющие свой взгляд на глобальные проблемы и не имеющие средств на реализацию всех своих идей в полном объеме, объединяются в группы для создания фильма служащего как рекламным продуктом известному мировому центру, так и реализацией своего взгляда на какую-нибудь острую общественно-социальную проблему. В «Париж, я люблю тебя», скажем, был сюжет, в котором братья Коэн взглянули на подземку Парижа, в котором и поезда-то не ездили, зато произошла небольшая разборка. В 15-миллионном Токио три известных в узком кругу режиссёра реализовали свои взгляды за грань разумного.
Почти забытый после своего успеха с «Вечным сиянием чистого разума» Мишель Гондри воплотил на экране проблемы молодых провинциалов отправляющихся в мегаполис ради реализации большой розовой мечты. Молодой японец в обнимку со своей подругой, взяв с собой жалкие гроши, приехал в Токио ради премьеры своей дебютной кино-работы в порно-кинотеатре. Локальный успех фильма не ограничился похлопыванием по плечу, парень стал привлекать на себя женское внимание, что побудило его девушку посчитать себя не нужной старой мебелью и само ликвидироваться.
Старая табуретка всегда занимает место в дальнем углу, и если бы табуретка могла ходить она бы ушла. Если бы табуретка могла слушать если бы табуретка могла говорить. Гондри одухотворил мебель, «выстрогав» её из забытого человека. Получился какой-то регресс на тему Буратино, но без попыток на борьбу за место под солнцем.
Французский грек Леос Каракс пошёл дальше, его новелла в большей степени, чем у Годара направлена на протест против умиротворенной и сытой жизни токийского среднего класса. В центре Токио оживает ирландский миф о леприконе-нацисте незаконнорожденном сыне Годзиллы и Ким Чен Ира, ненавидящем японцев и совершившем массовый акт насилия. Само собой такой сюжет больше подходит для фильма об ирландской республиканской армии, где бы рыжий боевик, в зеленом пиджаке, кушая деньги и цветы, прошёлся кровью по мирному населению.
Режиссёр явно неудовлетворён спокойствием воцарившемся в Токио, где даже якудза стала больше данью древней культуре, чем действующей устрашающей силой. Каракс изображает японцев грамотным обществом, дающим право даже мерзкому существу, обвиняемому в террористическом акте право на справедливый суд. Нелепо выглядят судебные сцены, Каракс толи пытается на основании этого посмеяться над успокоившейся Японией, толи просто не хватило денег на целый фильм об лепреконе-маньяке и пришлось как-то крутиться. Мифический сюжет заканчивается не менее волшебным образом, не давая ответ на вопрос, чем провинились японцы перед Караксом.
Правда и он оказался уничтоженным третьей новеллой, где кореец Бон Джун-хо вообще запер в квартирах всё японское общество. Это даже напомнило давнишний советский мультик о животных, спрятавшихся в клетках от источника опасности. Однако географически сложилось так, что в Японии дом, по определению, не является безопасным местом. Даже если якудза больше не может и не хочет туда проникать, то от частых землетрясений рано или поздно начнется сыпаться штукатурка.
Режиссёр третьей новеллы рассказал о страхе покинуть свою крепость, и в большей степени дом становится метафорой души, мол, ну что мы азиаты такие закрытые были 300 лет назад? Прятали от окружающих свои эмоции, нужно было «открыть двери», начать улыбаться и уже тогда петь в караоке, а не кланяться всем встречным. Традиции, складывавшиеся сотнями лет и трудолюбивый образ жизни японцев, позволивший быстро отправиться от войны и атомной бомбардировки середины ХХ века для трёх маститых режиссёров оказался пустым звуком. Каждый их кадр наполнен призывом пойти по пути художника, предпочесть добровольное затворничество от общества робототехнике, отказаться от друзей и семьи ради душевного спокойствия. Хотя издревле, особенно в ценящей традиции Японии, известно, что именно семья и друзья источник душевного равновесия и спокойствия.
Одиночество, а все герои «Токио!» одиночки, не сулит ничего хорошего, одиночество ведёт к превращению в мебель, выливается в бунт против общества. У героев этой пессимистичной ленты нет никого, каждая новелла ленты рассказывает историю людей не сумевших отыскать себе родственную душу в 15-миллионном густонаселенном Токио!
19 января 2010 | 08:25
Осорэ
Прекрасный фильм. Три истории, очень гармонично сочетающиеся. И дело главным образом не в месте действия. Дело в страхе, пронизывающем все три части.
История первая. Страх перед большим городом, неопределенностью, людьми. Спасение приходит неожиданно героиня становится стулом. Она полезна, она нашла себя.
История вторая. Страх перед вторжением извне. Очень абсурдно, что и доказывает бессмертие ирландца-террориста из канализации.
История третья. Апофеоз. Страх перед людьми. Спасение затворничество. Стены из пиццы и рулонов туалетной бумаги, сложенные с завидной педантичностью. Стереотипно, не так ли? Оказывается, главный герой не одинок в своем страхе. Мегаполис опустел. Только настоящее потрясение может что-то изменить.
10 из 10
9 августа 2009 | 18:59
Дерьмо с человеческим лицом
Непонятное, леприконоподобное существо, с рыжими космами и бельмом на глазу (Дени Лаван), вылезает из канализации. После этого уродец шаркающей походочкой, сопровождающейся музыкой из японского блокбастера «Годзилла против Мехагодзиллы», идёт по улицам Токио, и совершает нахальные пакости. Сначала в виде банального хулиганства, в дальнейшем на уровне мирового терроризма. Повседневная жизнь мегаполиса нарушена, общественность шокирована, полиция приведена в боевую готовность. В итоге злоумышленник схвачен.
Оказалось, что пойманный субъект не от мира сего. Разговаривает на странном языке, состоящем из нечленораздельных фраз и непонятной жестикуляции, питается исключительно денежными ассигнациями и императорскими цветами (Хризантемами). Но даже у такого товарища есть право на объективный суд и защиту Французский адвокат по имени Воланд, один из трёх людей в мире, которые знают диковинный язык обвиняемого, решается выступить защитником уродца и даже узнаёт его имя. Зовут существо Мерд, что созвучно французскому слову «дерьмо».
Каракс снял, пожалуй, самую провокационную и дерзкую из трёх короткометражек, составляющих «Токио!». Создаётся впечатление, что две другие даны лишь для сравнения. Конечно, лента метафорична, и как у любого настоящего произведения искусства, у «Дерьма» могут быть десятки интерпретаций. Потому мы не сильно настаиваем на своей трактовке но кажется, что режиссёр попросту ненавидит окружающий мир и хочет сказать: «Сколько бы вы ни прятали своё дерьмо, рано или поздно оно вылезет наружу, и тогда вам мало не покажется!» Да и само общество, чем оно лучше этого дерьма? Даже убийце люди начинают поклоняться, как Мессии. После поимки Мерда у него появляются сторонники, люди создают религию Мерда, тем самым превращая его в идола миллионов. Каждый видит в Мерде что-то своё. Американцы террориста из Аль-Каиды, сибирская бабушка пропавшего сына Игоря, японка сектанта Аум Синрикё, финн педофила из порнофильма. Что делает образ дерьма собирательным, общечеловеческим. В пользу этого прочтения говорит и то, что, несмотря на географическую привязку, место действия короткометражки условно.
История, рассказанная Караксом, с таким же успехом могла произойти в любом другом мегаполисе мира, будь то Москва, Лондон, Париж или Сидней. Месье Мерд появляется «из ниоткуда» и точно так же уходит «в никуда». И он не считает себя виновным. Для него дерьмо это окружающие, они уродливы, а он прекрасен. На вопрос прокурора, видел ли он своё отражение, Мерд отвечает, что его бог запрещает ему смотреться в зеркала, но его матушка говорила, что он красивый малыш. Какая ирония! Каракс высмеивает современное общество, которое решает осудить дерьмо, но не может осудить само себя. А для этого нужно просто взглянуть в зеркало.
8 из 10
7 февраля 2011 | 20:01
Перед нами три фильма, снятые с применением приёма преувеличения, необходимого для реализации авторских замыслов.
Фильм 1.
Мы видим девушку, на первый взгляд, обычную, ни чем особенным не выделяющуюся, не умеющую и не желающую паразитировать на скромной славе другого (пусть даже любимого) человека.
Со своим призванием помогать, она остается непонятой и ненужной. Символично превращена автором в стул, говоря шире в предмет мебели, которую мы предпочитаем не замечать, но без которой не можем обойтись.
Пережив испуг, девушке удается разобраться в собственном «Я» и понять, что она любит свое предназначение. В этом предназначении проявляется неприметная индивидуальность главной героини, которой противопоставлена более яркая индивидуальность её друга.
Согласно признанию самих японок, так и не вышедших замуж, им помешали в этом собственная СЕРОСТЬ либо излишний карьеризм.
Гондри умница.
Фильм 2.
Караксом, на мой взгляд, в острой форме затронута тема экологии.
Подземелье изрыгает монстра и по внешнему, и по внутреннему своему содержанию. Многим встречным этот «некто» портит гармонию существования, многих губит на своем пути.
Фраза, произнесенная им на суде: «Моя мать святая. Вы все над ней надругались» наводит на мысль о матери- природе.
Его пристрастие к деньгам и цветам не случайно, ведь отношение людей к природе потребительское, и деньги здесь, как мерило потребления. Цветы же это символ когда-то прекрасной, но уже умирающей природы.
Вот так неожиданно, заставая людей врасплох, природа мстит человечеству, не удивляющемуся персонажу с говорящей фамилией Диабло, на которого так подозрительно похож главный герой фильма. И плоды её мщения не уничтожить на «раз, два-повесили», как показывает нам автор.
Фильм 3.
Фильм о чувствах.
Чувства, которые мы можем испытать и чувства, которые мы не можем испытать. Можно испытать чувство удовлетворения от количества прочитанных книг. Можно испытать чувство удовольствия от ходьбы босыми ногами по полу вечно чистой квартиры. Можно испытать чувство неприязни от взгляда на комнату, в которой когда-то жил отец. Можно испытать чувство паники при виде солнечного света, заливающего все вокруг, но неспособного проникнуть через порог твоей квартиры. Можно испытать чувство привыкания от поедания в течение десятилетия одних и тех же пиццы и консервов. А еще есть чувство страха при мысли о необходимости посмотреть в глаза другого человека и при виде опустевшего города.
И всё же Только испытавший сильные чувства (интерес, притяжение, любовь) может испытать потрясение (по фильму «токиотрясение») и вызвать ответное чувство в другом человеке.
Осмысление автором техногенного мышления столичных жителей (о чем свидетельствуют кнопки на теле девушки), их страсти к совершенству во всем, пусть даже в укладке книг и мусора в стенах жилища главного героя.
Тяга к уединению и отстраненности наверняка свойственна немалой части японского общества.
10 из 10
17 июля 2009 | 22:22
nasekomoe
Признаться честно, долго откладывал этот фильм в сторону, потому как был уверен, что «Токио!» редкостная нудятина. Беру свои слова обратно. Фильм, состоящий из трех новелл, и снятый тремя отличными режиссерами Мишелем Гондри, Джун-хо Боном и Леосом Караксом, не смотря на свою принадлежность к арт-хаусу довольно понятны не только «избранным», но и простому любителями кинематографа, которым не обязательно смотреть фильм двадцать раз, пытаясь понять о чем он.
Первая новелла «Дизайн интерьеров» от режиссера фильма «Вечное сияние чистого разума» Мишеля Гондри начинается довольно посредственно, но на то он и Гондри, чтобы в конце что-нибудь этакое завернуть. Стоит отметить, что у него получилось. Уже начиная скучать, я просто прирос к монитору, вглядываясь в то, как главная героиня постепенно превращается в стул. Удивительно, как тонко удалось передать режиссеру ощущение своей ненужности в этом мире. Ненужностью такой глобальной, что впору стать всего лишь дизайном интерьера.
Вторая новелла «Дерьмо» Леоса Каракса меня подвергла в эстетический экстаз. Я был поражен игрой актеров, обалдел от операторской работы и до сих пор нахожусь под впечатлением от того, как в голове Каракса вообще родилась мысль снять это. Разгадывая феномен «существа» с рыжей бородой, вылизавшего из канализационного люка, поедая цветы и деньги, я пришел к выводу, что фильм преследует цель еще раз сказать нам о том, что с природой шутки плохи. Не знаю, прав я или нет, но это существо не просто так взрывало людей и ходила по трупам. Им двигала фраза «Моя мать святая. Вы все над ней надругались» (именно это он сказал на суде). Жаль, что Каракс ограничился всего лишь короткометражкой, ведь из этой истории можно было сделать полноценный фильм. В данном случае получилось, что французский режиссер просто-напросто снес нам мозг за рекордно малое количество времени, нашпиговав свою короткометражку приличным количеством провокаций. Тут тебе и нетерпимость к другим нациям, и терроризм, и обвинения человечества во всех смертных грехах
Третья новелла «Сотрясающийся Токио» о человеке, который 11 лет не выходил из дома. Он ел стоя, каждую субботу заказывал себе пиццу и расплачивался с курьером, не поднимая глаз. Но в один прекрасный день произошло землетрясение и наш герой поднял свой взор на девушку, в которую по всей видимости моментально влюбился (или захотел). В принципе, третья часть фильма довольно банальна и дальнейший поворот событий можно предугадать. Скажу только одно, что, несмотря на все нюансы, фильм «Токио!» меня впечатлил. Причем не только по отдельности, но и вместе, составив довольно цельную картину.
Единственно, что не совсем понятно причем здесь мегаполис Токио, ибо все что было снято могло произойти в другом городе, что не скажешь, например, о фильме «Париж, я тебя люблю!». Там Париж в каждом кадре.
Однако, это не самое главное. Важнее то, что этот фильм заставляет задуматься.
8 из 10
23 декабря 2009 | 10:49
Об одиночестве в толпе
Мишель Гондри
У него получились эдакие французские японцы с их эстетическими проблемами. Первая часть новеллы довольно прозаична диалоги, по нарастающей указывающее на беполезность существования девушки. Вторая сюрреалистична. Бесполезность человека вполне может превратиться в полезность стула.
Другой режиссер преподнес бы этот сюжет в драматическом тоне, возможно с намеком на экзистенциализм или же в духе Кафки. Но у Гондри это скорее «невыносимая легкость бытия». Если ты и так играешь роль стула, то почему бы им не стать? Может, почувствуешь себя легче.
Лео Каракс
Это вообще гениально!
Сверхдикость и человек-дерьмо, поедающий деньги и цветы. Кстати, принципиальный очень маму оскорблять не даст.
Концепт вроде бы и прост: дерьмо (ни на кого) не повесишь. Но это только частичка, там вообще каждый эпизод очень даже вместительный. Арт-социалка очень даже. Тем более с юмором-то, с юмором дядька!
Джун-хо Бон
«Если одному хикикомори нужно встретиться с другим хикикомори, есть только средство.»
Вот от этой короткометражки у меня неоднозначные впечатления. С одной стороны отличная идея, актуально и метафорично, с другой к концу свели все к попсовости. Чем и перекрыли всю метафоричность.
Просмотром довольна страшно: не ожидала от фильма с названием «Токио» (аллюзии на все эти Нью-Йорки, Парижи и Москвы, которых любят фильмы, ориентированные на массового зрителя) такой арт-хаусности.
9 из 10
18 декабря 2010 | 19:43
Merde ненавидит японцев.
Я под впечатлением.
Три фильма в одном, но такие оригинальные!
Подобного рода фильмы, где несколько историй объединены одной, так сказать, территорией всегда очень интересны, но подчас с историями можно переборщить, одна может оказаться ярче другой. Данного фильма это не касается.
В первом фильме INTERIOR DESIGN, или ДИЗАЙН ИНТЕРЬЕРА, можно наблюдать участь девушки, находящейся в тени своего бойфренда, когда пара пытается реализоваться в пучине огромного мегаполиса. Он снимает фильмы и получает какую-никакую работу. А она и предназначения себе найти не может, и видимости деятельности не подаёт, но, как любая девушка, переживает и ищет себя.
И находит сначала на улице, когда от нее с отвращением отворачиваются люди, потому что с ней «что-то не так»; а затем в теплой квартирке в качестве мебели, которая не такая уж и бесполезная. На ней хозяин играет на музыкальном инструменте, работает за компьютером, кушает Ей спокойно, тепло и уютно. Она ведь стул!
Режиссер Гондри очень тонко и аккуратно указал на то, что не каждому человеку дано мыслить гениально или зарабатывать баснословные деньги. Некоторым просто нужно найти себя, пусть в чем-то незначительном, но приятном и комфортном для них самих.
Что касается второго фильма, которое называется MERDE, или ДЕРЬМО, то здесь, из грязного мира канализации наружу выбирается мерзкое, противное, больное существо. Если вы смотрите этот фильм, то можете сами наматывать на ус, что бы это могло быть. Кто-то здесь писал, что вторая короткометражка об экологии, кто-то о терроризме Я считаю, что из грязи выбирается некая совокупность гнилого, ужасного: и терроризм, и расовая нетерпимость, и отвращение к людям, и неуважение к инвалидам и старшим, и мн. мн. другое.
И опять же перед нами тончайшая, сатирическая работа Каракса. Искуссно, изумительно, но отвратно одновременно. А в некоторых местах даже страшновато.
И, наконец, третий фильм. ТОКИОТРЯСЕНИЕ. К молодому хикикомори, который живет в затворничестве вот уже 11 лет, приходит любовь. (Что называется, любовь нечаянно нагрянет, когда ее никто совсем не ждет..) Но просто так она ему не достанется. Для того, чтобы быть с ней, нужно выбраться из своего заросшего травой и заставленного мусором и книгами дома и найти её. Только главный герой никак не ожидал, что пока он был отшельником, все люди Токио предпочли такой же образ жизни. Теперь он сам понимает, насколько это ужасно, когда только робот сможет принести тебе пиццу, и невозможно будет пожаловаться на шумный и бешеный ритм мегаполиса. И только общая катастрофа способна вытащить этих затворников из своих одиноких «хижин».
На этот раз режиссер Джун-хо Бон, который также, в свою очередь, оказался опытным психологом.
10 из 10
15 августа 2009 | 02:31
«Токио!» фильм-посвящение славному городу Токио, состоящий из нескольких новелл, как это делали чуть раньше в фильмах «Париж, я люблю тебя», «Нью-Йорк, я люблю тебя» и «Москва, я надышался выхлопными газами». Но в лучших традициях народа, населяющего Японию, этот альманах содержит в себе крайне необычную начинку.
«Дизайн Интерьера» реж. Мишель Гондри
Молодой кинематографист Акира и его девушка Хироко приехали покорять Токио. Но если Акире есть что предложить в качестве самореализации (любительский арт-хаусный фильм), то Хироко никак не удаётся подстроиться под мегаполис. А позже она начинает выпадать и из поля зрения Акиры. Но неожиданный случай удивительным образом меняет её жизнь к лучшему.
Известный клипмейкер и режиссёр Мишель Гондри ещё давным-давно признавался, что его герои часто срисованы с него самого. Поэтому ничего удивительно, что в наличии снова имеется слегка инфантильный герой, изобретательный киноман Акира (забавный Рё Касэ), замороченный на сюжетах и творчестве. С другой стороны Хироко (харизматическая японская актриса Аяко Фуджитани, оказавшаяся на поверку дочерью Стивена Сигала!), которая вроде бы и ведёт себя достаточно рассудительно (кто-то ж должен), но оба они как-то резко показывают себя нахлебниками на шее подруги, у которой остановились. Ну, это неплохо (в смысле постановки вопроса). Другое дело, что выводы режиссёра не кажутся слишком объективными. Почему именно Хироко в итоге так «свезло», а не её дружку? Неужели только всё дело в отсутствии амбиций? Можно по-моему было из этой истории сотворить что-то большее, но хронометраж (да и приоритеты :)) позволил Мишелю сконцентрироваться только на одной стороне монеты. Что до реализации, то придраться тут не к чему. Интереснейшая съёмка, домики в виде стиральных машин, шутки про любительское видео, трансформации и так далее. Молодец.
«Дерьмо» реж. Леос Каракс
Жил себе жил народ Токио, но снова случилась очередная напасть. Откуда ни возьмись, из коллектора выбрался стрёмного вида рыжий бомж, и начал набегами терроризировать жителей. То людей посшибает, то костыль отнимет у инвалида, то цветы сопрёт, сожрёт. Всё бы ничего, но после очередной вылазки монстра с метанием гранат времён Нанкина, спецназ всерьёз озадачивается поимкой террориста.
Леос Каракс, до этого момента снимавший инновационные и любопытные драмы, в этот раз, прямо скажу, удивил, создав крайне сложный и тяжёлый для понимания образ (господин Мерд в совершенно гениальном исполнении Дэни Лавана), отсылающий, то ли к философским умозаключениям на тему зловонных душ людей, то ли к библейскому сюжету. Вроде бы шуточная форма, которую режиссер избирает (странно, он ведь никогда особо не разменивался на шутки), в итоге вводит не только в ужас, но и в тупик загадочностью образов. Например,
- адвокат Воланд (Жан-Франсуа Балмер), вызвавшийся защищать Мерда, имеет ту же одиозную внешность, что и заключённый
- непонятный язык существа на нём разговаривают всего 3 человека в мире
- исключительно деньги и цветы, которые тот принимает в пищу
А позже вообще вскрываются ставящие в тупик подробности. Так много загадок, и так мало наводок, но снято настолько впечатляюще, что впору прочить Караксу должность заместителя режиссёра Дэвида Линча. Даром, что это его самый атомный герой на данный момент. И когда казалось бы уже всё, отдельной «чёрной» хохмой выведена концовка истории, с новыми приключениями героя.
«Сотрясающийся Токио» реж. Джун-Хо Бон
Хикикомори человек-затворник, отгородившийся от общества в своей квартире. Эта история как раз про такого вот хикикомори, Теруюку, который уже одиннадцать лет живёт у отца на шее. Тот присылает ему на дом деньги на всё необходимое, а сынуля много читает, спит на толчке, и устроил из квартиры подобие склада. Хотя паренёк активно использует домашний телефон, чтоб заказать всякое, глаза на разносчиков он не подымает. Но однажды поднял, и тут же вляпался в спасительный для него переплёт.
Известный поменьше остальных, кореец Джун-Хо Бон, режиссёр популярного триллера «Мать» и фильма про рептильку «Вторжение динозавра», представляет вроде бы простую историю социопата, который неожиданно находит свою вторую половинку. Но, найдя стимул отбросить свои страхи, герой вдруг переносится в какую-то сумеречную зону, где события с каждой минутой становятся всё загадочней. Прослеживается некоторая тенденция, однако. По мере просмотра, от истории к истории фильм всё усложняется и усложняется, и, дойдя до финала, окончательно выпаривает последние остатки мозгов своими кнопками, биороботами и зачатками армагеддона. Но если по отдельности эта история смотрелась бы странно, то вместе с остальной компанией, она смотрится тоже странно, но мы уже к этому готовы, т. к. французы, как известно, сами оказались крепкими орешками. Финалу последней части триптиха просто остаётся подвести совершенно логичную в этом контексте заключительную черту. Что он, собственно, и делает.
Итак, что же в итоге вышло. Так и хочется получившийся великолепный шизофренический глум назвать «Токио, я тебя не люблю». Настолько нестандартно подошли авторы к знакомой схеме случайных историй из жизни города, и вдоволь оторвались на фильме, как в техническом плане, так и сюжетном, соревнуясь друг с другом в плане оригинальности. Но, в принципе, представляя Японию, я себе другого посвящения городу и представить не могу. Настолько там необычные люди живут. Уверен, они тоже от души посмеялись над этой картиной.
10 из 10
2 ноября 2012 | 02:09
